Раньше люди боялись ночных звонков – подспудно от таких вестей не ждали ничего хорошего. Сейчас стали бояться звонков с незнакомого номера. Казалось бы, живешь, работаешь, имеешь определенный круг знакомых, и вдруг в твою жизнь совершенно неожиданно врывается прошлое и переворачивает все вверх тормашками.
В выходной день на дисплее мобильника высветился незнакомый номер – стационарный телефон с кодом Алтайского края. Подумала, что скорее всего кто-то ошибся, но трубку все же взяла.
- Это Наталья?
- Да.
- Здравствуй. Это Саня, твой бывший одноклассник. Я тебе из тюрьмы звоню!
Саня пришел к нам не сразу, остался на второй год после первого класса и сел за парты с нами. Рожденного бестолковой, периодически выпивающей женщиной от крепко пьющего мужчины Саню мотало как на качелях - от хорошего настроения к плохому. Переход был практически мгновенным и почти всегда заканчивался вспышкой ярости, которую в силу детского возраста Саня контролировать не умел.
Наш класс во главе с учительницей в буквальном смысле плакал от новенького. Плохо развитому мальчику не удавалось обидеть соперника словами, и он, недолго думая, доказывал свое превосходство кулаками, не делая разницы между мальчиками и девочками. Синяки, разбитые носы и губы, царапины – наш второй класс выделялся на фоне остальных учеников так, словно мы росли в асоциальных условиях, каждый день участвовали в семейных скандалах и драках.
К слову сказать, родители, вставая на защиту своих чад, перепробовали все способы воздействия на Саню вплоть до самой страшной кары тех лет – детской комнаты милиции. Все тщетно! Впадая в гнев, герой моего рассказа переставал себя контролировать.
К пятому классу мы с подружкой виртуозно овладели навыками уличного детского боя, правда, частенько бывали битыми оголтелым Саней, но и наши кулачки все чаще достигали цели, а победные вопли заставляли старушек на лавочке возле двухэтажки мелко креститься.
Неизвестно, как бы развивались события дальше, но однажды мама подружки, доведенная выходками Сани и нашими ответными боевыми действиями до полного отчаяния, решилась на крайние меры. Забыв педагогику в целом и Макаренко с Ушинским в частности, она, сотрудник совхозной столовой, где обедали все ученики, прижала бедного Саню к стене и, яростно размахивая килограммовой гирькой для весов, схваченной ею в состоянии аффекта, пригрозила размазать его по этой самой стенке, если еще раз распустит руки.
Может, Саня повзрослел, может, угроза подействовала, но со следующего учебного года он стал немного спокойнее. Проучился он с нами в конечном итоге до девятого класса.
После девятилетки наши пути разошлись окончательно: слышала, что он рано женился по «большой и чистой» любви, в семье родился ребенок, меньше чем через год брачный союз Сани распался.
И вот, спустя 15 лет после нашей последней встречи, звонок.
- Ты только не бросай трубку, - частил бывший одноклассник.
- Мне всего ничего сидеть осталось, меньше трех лет, а шесть я уже отсидел!
Слушая Саню, я пыталась привести в действие парализованные голосовые связки. Наконец выдавила из себя вопрос:
- За что ты получил такой срок?
После некоторой заминки Саня сообщил, что сидит за убийство, но на самом деле он не виноват. Случайно вышло, а сотрудники правоохранительных органов не захотели как следует разобраться, быстренько осудили Саню и отправили куда следует. Защищая честь своей женщины, которую оскорбил погибший, он слишком сильно ударил парня. Тот упал, ударился головой о землю, потом ушел домой, где через пару часов умер. Женщина после взятия Сани под стражу мгновенно оформила с ним развод.
- Как же тебе звонить разрешают? – удивилась я.
- Да понимаешь, я сейчас в лечебном учреждении нахожусь, здесь с этим попроще, - объяснил Саня.
- И чем ты болен? - вновь интересуюсь я.
Ответ оказался более чем ожидаемым:
- Туберкулезом, - вздохнул Саня. – Но сейчас я уже полностью здоров!
Остается полной загадкой, где мой бывший одноклассник сумел раздобыть номер телефона и новый адрес. Забегая вперед, скажу: Сане не понравилось, что я не стала ему сочувствовать и сопереживать, пожелав вместо этого пересмотреть свои взгляды на жизнь и расставить приоритеты. Он прислал мне письмо, начатое, как говорится, «за здравие», а законченное «за упокой», полное негатива и обвинений, из чего я сделала вывод, что его все так же продолжает мотать на волнах настроения и контролировать себя он так и не научился.
Спустя несколько месяцев Саня объявился в Интернете с радостным, как ни в чем не бывало, сообщением, что попал под амнистию и начинает жить заново. Он разыскал еще одну нашу одноклассницу, с которой его когда-то связывали романтические отношения, и она, одинокая на сегодня женщина с тремя детьми, пригласила переехать к ней в другой город. «Безумству храбрых поем мы песни», но мне, глядя, как на «Одноклассниках» стремительно развивается их «роман», хотелось плакать и смеяться одновременно. Порой даже возникала мысль: наверное, я так никогда и не пойму, каково это – как в омут с головой, не думая о детях, об их здоровье, о собственном благополучии, полностью отдаться любви.
Спустя короткое время Саня прислал сообщение, что между ним и бывшей любовью все кончено, она «оказалась такая же, как и все бабы», недостойная замечательного во всех отношениях мужчины - его. Сейчас я слежу за тем, как «горит» его новый «роман» с совсем молоденькой девочкой. Их комментарии к фотографиям друг друга пестрят цветами, сердцами и поцелуями, а я никак не могу понять, что это за любовь такая нападает на женщин, когда верят, что туберкулез излечивается полностью, а убийца на самом деле «не совершил ничего плохого»…
Наталья АНТЮФЬЕВА.
