20 марта 2013 исполнилось 90 лет Эмилю Курдеевичу Кыдыеву. Это огромная высота, взять которую не каждый в силах. Он её преодолел, как и многие жизненные трудности, потери и лишения. Участник Великой Отечественной войны, прошёл её дорогами все четыре года.
- Эмиль Курдеевич, расскажите немного о себе: откуда вы родом, кем были родители?
- Родился я в 1923 году в селе Бичикту Боом Онгудайского района в семье крестьянина. Родители мои, как и все коренные жители, занимались животноводством: выращивали овец, крупный рогатый скот. Село в то время было очень маленьким, всего несколько дворов. С началом коллективизации оно начало расти. Отец мой не стоял от событий того времени в стороне, наоборот, был в числе организаторов нового уклада жизни. Он вступил в партию, а когда создали колхоз, стал его первым председателем. Колхозу дали имя Карла Маркса. В отличие от других сел, его не реорганизовали в совхоз, правда, он укрупнился со временем, но до конца, до 90-х годов, носил это название. В селе в то время организовали первый в районе молокоприемный пункт, его ликвидировали уже после войны, в 50-х годах, когда появился молокозавод в Караколе.
После учебы на краткосрочных курсах в Ойрот-Туре отца назначили председателем сельского совета. Он умер рано, в 1933 году, а еще раньше, когда мне было всего три года, умерла моя мать. Воспитывался я у дядей - братьев отца. В 30-х годах они оба учились в областной совпартшколе, но с началом репрессий их отчислили, к счастью, до ареста дело не дошло. Один из них после войны тоже стал председателем колхоза имени К. Маркса.
- Сейчас вы в почтенном возрасте, однако выглядите бодрым и уверенным в себе человеком. В чем вы видите секрет долголетия?
- Это всегда останется загадкой. Бывает, человек не пьет, не курит, а уходит рано. Правда, я тоже не имел вредных привычек, все надо делать в меру. Но все-таки считаю, что так, наверное, рассудило, наше высшее божество Алтай Кудай. Ведь у меня рано ушли из жизни родители, значит, кто-то должен прожить их жизнь, доделать их дела, что-то совершить, так что я живу и тружусь в том числе и за них.
- Когда вы ушли на фронт?
- Я был призван в сентябре 1941 года, в 18 лет. Демобилизовался в октябре 1945-го. Военную службу закончил в звании старшего сержанта.
- Вспомните, пожалуйста, какие-нибудь эпизоды из фронтовой жизни. Были ли встречи с интересными людьми или земляками, например?
- Конечно были. Начну с Румынии. Когда подошли к ее границам, приказа о переходе не было. Позднее, получив его, мы вошли в королевство. На протяжении примерно сорока километров нам попадались пустые, будто вымершие села. Оказывается, немецкая пропаганда сработала, запугав население: мол, вот придут русские и вас всех вырежут.
Король Михай и командующий Антонеску бежали из страны, но большинство частей румынской армии перешли на нашу сторону и стали нашими союзниками. Я служил в это время в 237-м отдельном батальоне связи 40-й армии. Часто приходилось общаться с румынами, научился считать по-румынски до тысячи. До сих пор помню названия многих чисел, - тут Эмиль Курдеевич начинает считать по-румынски. - Вместе с румынами мы вошли в Венгрию. А вот венгерский язык показался мне сложным, кое-как научился считать до четырех.
Однажды я был командирован с румынским полковником в штаб 2-го Украинского фронта. Я вез пакет, и у меня было еще негласное задание опекать союзника. После сдачи документов в штаб армии полковника направили в Будапешт, меня тоже с ним. Он хорошо говорил по-русски. Я поинтересовался, где он выучил русский язык. Оказалось - ранее жил в Киеве, учился в духовной семинарии, но вместо духовной стези попал в армию. Были мы в центре Будапешта. Пока полковник решал свои дела в штабе, я ходил по улице. Читаю: то одно иностранное посольство, то другое. Присел на скамейку, тут подходит ко мне мужчина в штатском, заговорил по-русски: кто ты, откуда? Я рассказал, а он живо заинтересовался особенностями алтайского языка, сказал, что процентов на шестьдесят он схож с его языком. Мужчина оказался сотрудником турецкого посольства, предложил мне помочь выехать в Турцию. Что, мол, делать в Советском Союзе, где сейчас полная разруха и голод? Тут я не выдержал и по-русски отправил его в известном всем направлении. Сейчас думаю, хотел он меня завербовать, склонить к измене Родине.
Еще была одна интересная встреча со знатоком русского языка на узловой станции г. Мишкольцы в Венгрии. У нашего военного коменданта города толмачом был мадьяр, мы звали его по-русски Юрой. Я расспросил его о причинах столь хорошего знания русского языка. Он охотно рассказал об этом. В Первую мировую войну Юра служил в австро-венгерской армии, то есть воевал против русских. Весь его полк попал в плен. Военнопленных поместили сначала в европейской части России, затем в Сибири, в Бийске. «Однажды, - говорит он, - к нам зашел красноармейский командир и предложил желающим вступить в ЧОНы (части особого назначения), сформированные для борьбы с бандитизмом в Горном Алтае. Многие согласились, и я в том числе». Так он оказался в горах Алтая, хорошо изучил наш край. Он называл меня своим земляком и был очень рад встрече. Правильно говорят, что мир тесен.
- А с настоящими земляками встречи были?
- Да, встречался и с ними. Стояли мы на станции Люченец в Чехословакии. Прибыл эшелон из Союза с молодым пополнением. Война еще продолжалась, поэтому начальник станции приказал быстро принять пополнение и вывезти за пределы станции из-за угрозы нападения противника. Я бегал от вагона к вагону и спрашивал по-русски и по-алтайски: «Кто из Ойротии?» Вдруг слышу: «Мен ойроттан». Вижу - молодой алтаец, спрашиваю его: «Откуда ты?» - «Из Кулады». Оказалось, из соседнего села, фамилия его Темеев. «Когда из дома?» - «Пятьдесят шесть дней назад». Я еще удивился тогда, как он быстро очутился в Чехословакии.
После войны, когда я уже был дома, жена рассказала, что к ним заходил мужчина, заметил мое фото и сказал: «Я видел его в Чехословакии». Это бьл Темеев. Воевать моему земляку пришлось недолго, в первых же боях он был ранен, после госпиталя вернулся домой. Жил он одиноко, умер рано в селе Туекта, сказались, наверное, ранения.
Еще раньше, в 1944 году, в районе Белой Церкви я был на задании, протягивал провод и налаживал связь. Впереди меня шел солдат, я торопился и чуть не сбил его с ног. Он обернулся, и вместо ругани я услышал: «Это ты, Эмилий?» Оказалось, это земляк из Онгудая Даниил Сабашкин, мы друг друга хорошо знали. Он тоже служил в 40-й армии, в полку связи, но на фронте встретились впервые. Помню, как однажды он отличился. Мы были уже в Румынии, в небольшом городке Потешань, таком, как Горно-Алтайск, - тоже одна большая улица, по одну сторону которой жили румыны, по другую - русские, История поселения там русских такова: когда Петр Первый стал стричь бороды боярам, некоторые бежали из России и поселились в этом городке. Так вот в этом Потешане, смотрю, Даниил ведет под конвоем двух гражданских лиц.
- Подозрительные, - объяснил он мне.
Потом выяснилось, что они корректировщики огня. Их, отступая, оставили немцы. А Даниил, молодец, разглядел врагов и обезвредил вовремя. Вот такие были у меня встречи на фронте.
- Спасибо вам, Эмиль Курдеевич, за интересный рассказ. Сердечно поздравляю с юбилеем, желаю крепкого здоровья, счастья и долголетия!
Анатолий ЧИЧИНОВ.
Интересная статья, всем здоровья и долголетия.